Неточные совпадения
Во-первых, пани Марина приняла Хину с ее французским
языком с такой леденящей любезностью, что у той заскребли
кошки на сердце; во-вторых, Давид, отлично знавший Хионию Алексеевну по Общественному клубу, позволил себе с ней такие фамильярности, каких она совсем не желала для первого визита.
А вот
На дереве повис, как
кошка, леший, —
Скосив глаза и высунув
язык,
Старается удавленника скорчить.
— А вы все еще молодцом, Прасковья Ивановна, — говорил он немного прилипавшим
языком. — А моя Харитина на ободранную
кошку скоро будет походить.
— Да что вам дался этот генерал Блинов? — закончил Прозоров уже пьяным
языком. — Блинов… хе-хе!.. это великий человек на малые дела… Да!.. Это… Да ну, черт с ним совсем! А все-таки какое странное совпадение обстоятельств: и женщина в голубых одеждах приходила утру глубоку… Да!.. Чер-рт побери… Знает
кошка, чье мясо съела. А мне плевать.
— Не балуй, ты, гладкая! Какая ты лошадь, ты —
кошка. Просто —
кошка ты! — И
язык ей показал. Чудачина. Белка, чуя ласку, скалит зубы, играет.
Евгенья Степановна, например, любила
кошек, собачек, певчих птичек, которые, надобно заметить, как-то у нее не сорили, не пачкали и ничего не портили; Василий Васильич совсем не любил их, но самая безобразная, хрипучая моська, с
языком на сторону, по прозванию «Калмык», была ему приятна и дорога, потому что ее любила Евгенья Степановна, и он кормил, ласкал отвратительного Калмыка с удовольствием и благодарностью.
Пролив казался спокойными ангельскими глазами изменившей жены; он стих, замер и просветлел, поглаживая серебристыми
языками желтый песок, как рассудительная, степенная
кошка, совершающая утренний туалет котят.
Мать его, чванная, надутая особа с дворянскими претензиями, презирала его жену и жила отдельно с целою оравой собак и
кошек, и он должен был выдавать ей особо по 7 рублей в месяц; и сам он был человек со вкусом, любил позавтракать в «Славянском Базаре» и пообедать в «Эрмитаже»; денег нужно было очень много, но дядя выдавал ему только по две тысячи в год, этого не хватало, и он по целым дням бегал по Москве, как говорится, высунув
язык, и искал, где бы перехватить взаймы, — и это тоже было смешно.
В одну минуту
язык колокола был тщательно обернут полотенцем, и Тася, с ловкостью
кошки, снова соскользнула на пол.
— А когда так — так я ж тебе! — выйдя, наконец, из себя и окончательно позабыв про свою важную роль барина, заорал он благим матом на всю столовую и, неожиданно поднеся к своему носу тарелку с злополучным кушаньем, стал есть желе так, как обыкновенно едят собаки,
кошки и прочие животные, прямо
языком с тарелки.
— Коли наглости у ней хватит вернуться в дом, так она скорей
язык проглотит, чем проболтается, свою же шкуру жалеючи. Да навряд она вернулася: сбежала, чай, и глаз на двор показать не осмелится; знает
кошка, чье мясо съела, чует, что не миновать ей за такое дело конюшни княжеской, а что до князя не дойдет воровство ее, того ей и на мысль не придет, окаянной!